Утром встаем рано. Вчера никто не предупредил нас о том, как начнется сегодняшняя программа поездки. Мы не знаем даже: в какое время подадут автобус к отелю. Впервые нам не назвали время и место сбора группы. Впервые в отеле нет ни одного руководителя поездки. Оставшись "сиротами", стучимся друг-другу в номера, пытаемся договориться приходить ли нам на завтрак, как и раньше, с уже собранными вещами, или нет. Кто-то спускается к администратору и узнает, что завтрак для нашей группы назначен на 8 утра. Сейчас - 7.15. Решаем пока погулять по городу, отложив сборы на некоторое время.

Спускаемся по лестнице на первый этаж.

- Ясас, - приветствую я администратора, сидящего за столом у входа в отель.

- О! Мóсха! Ясас! Паракалó! – отвечает он, показывая рукой на дверь ресторана.

- Эвхаристó! Ден тéло! – отвечаю я.

Администратор поднимает на меня удивленные глаза. Он явно ждет каких-то пояснений. Наверное, я сказал что-то не так. Исправляю ситуацию жестами: постучав пальцами правой руки по запястью левой, показываю работнику гостиницы восемь пальцев.

- О-о! – восклицает он, разводя руки в стороны. Видимо, этот жест должен означать: "Я понял Вас. В восемь! Конечно, в восемь! Ценю пунктуальность!" Протягиваю администратору ключи от номера. Тот машет рукой, перевожу жест так: "Не надо, берите с собой на прогулку".

Выходим из отеля на тихую улицу. Метрах в двухстах справа видно море. Сегодня снова не жарко, небо в дымке. Холодный ветер дует с моря. Слева от нас строящийся храм. Сегодня рядом с ним многолюдно. Решаем снова подойти к

храму. Неужели там служат молебен? Нет, это всего лишь короткая оперативка у рабочих бригад. Возможно, прораб проводит их каждое утро.

Идем по городской улице. Сразу чувствуется, что городок провинциальный. Здесь не так, как в большом городе ухожены газоны. На многих свободных от асфальта местах растут желтые и красные маки. У самых домов – розы. Обходим храм. Замечаем постамент, на вершине которого статуя орлицы, а чуть ниже табличка с надписью. Перевести надпись нам не удается. Понятно только слово "Калликратия" и даты 1912 – 1923. Много делают греки для того, чтобы каждое следующее поколение знало историю своей страны, своего города.

Возвращаемся в отель. Заходим в большой зал ресторана, осматриваем его внимательно, но икон нигде не видим.

- Да вот же они, над нами, - говорит кто-то из наших. Располагаемся за столиками под иконами.

- А может быть, мы зря сели?

Может тут сегодня "шведский стол"? – беспокоятся женщины. Действительно, через минуту видим, как к стойке подходит группа из пяти человек и начинает набирать на подносы разные кушанья. Встать мы не успеваем, к нам подходит официант с большим альбомом и начинает долго выпытывать, что бы мы хотели поесть. В нашей группе есть женщина, прекрасно разговаривающая на нескольких языках (но не на греческом), ей-то мы и доверяем выбор блюд. Переговоры длятся минут 5-7. Когда заказ сделан, официант поворачивается к нам, мы хором говорим: "И нам это же!".

Пока выполняется заказ, читаем "Отче наш", потом достаем программу поездки, полученную еще в России, и в который раз просматриваем ее. Вот такая она должна быть в девятый день нашего путешествия: "Отъезд в Халкидики. Посещение кафедрального Успенского собора в городе Миханиона, монастыря св. Анастасии и монастыря св. Иоанна Богослова в Суроти, монастыря св. Арсения в Ватопеди, монастыря св. Иоанна Предтечи в Метаморфоси. Размещение в гостинице. Ужин. Ночлег на Кассандре".

"Надо будет отметить на географической карте Миханион, Суроти, Метаморфоси и Кассандру", - думаю я.

Наконец нам приносят завтрак. То ли официант не знает ни английского, ни французского, ни немецкого языка, то ли женщина, которая делала заказ, чего-то напутала, но сразу несколько работников ресторана окружают наши столики и расставляют большие полные тарелки супа, и другие поменьше, с греческим салатом, различные соусы, белый хлеб,

минеральные воды. Я вообще не привык завтракать, и потому справиться с таким количеством еды мне очень тяжело, но, оказывается, что это еще не все. Как только освобождаются тарелки с супом – быстрые официанты тут же меняют их на другие, в которых мясо, картошка и фасоль.

"Неужели мы это съедим?" – думаю я.

Однако, все блюда очень вкусные, еда в тарелках исчезает быстро.

- Ангела за трапезой!, - произносит женщина, сделавшая заказ.

- Незримо предстоит! – хором отвечает ей группа.

"После такого завтрака-обеда хорошо было бы полежать", - думаю я, - "Сейчас никакая молитва не пойдет, а нас через несколько минут уже повезут к святыням Миханиона".

- Но где же наши руководители?

- Такое впечатление, что нас вообще бросили!

- Давайте попробуем выяснить что-нибудь у администратора.

Нам вскоре действительно удается выяснить, что, в связи с произошедшей технической накладкой, до обеда мы остаемся в этом отеле. У нас сейчас свободное время.

"Что ж, пойдем гулять по городу". Группа разделяется. Большая часть направляется в центр города, а мы идем к морю.

Ссылка: Разговор с местным жителем:

- Здравствуйте! Я смотрю Вам тоже нравиться запах цветущей акации. У нас тут много хороших запахов.

На набережной много пальм, эвкалиптов и цветущих белых акаций. Подходу к благоухающему дереву. Кажется, что все оно вибрирует от пчелиного жужжания. Припадаю к грозди душистых цветов, вдыхая нежный аромат. И вдруг… чувствую толчок в спину. Кто-то подошел сзади и по дружески толкнул меня сразу в оба плеча. Поворачиваюсь. Передо мной стоит большой пес и весело смотрит на меня. Рядом больше никого нет. Видимо этот пес, встав на задние лапы, и толкнул меня. Он явно хочет пообщаться. Сразу видно, что эту собаку никогда никто не обижал, она и представить себе не может, что люди бывают и не очень доброжелательными. Но для этого пса: все люди – друзья. Удивительные в Греции собаки! Умные, спокойные. Им бы только разговаривать научиться. "Ты

что-то хотел сказать?" – мысленно спрашиваю я четвероногого грека. Мне кажется, что в глазах пса, который только что выглядел радостным, мелькнула какая-то тень. Пытаюсь перевести этот немой ответ на русский. У меня получается: "Давайте на «Вы»!" (!) "Извините!" – прошу  прощения за свою неучтивость. И глаза собаки тут же теплеют; пес, вильнув хвостом, садится передо мной. Начинается удивительный диалог:

- Простите, что я Вас так фамильярно, лапами по плечам… Я смотрю, Вы не местный. А я мог бы показать окрестности. Рекомендую посетить вон ту таверну со столиками на улице. Туда и мне заходить можно, могли бы вместе пообедать.

- Благодарю! Только что поел.

- Жаль. А город у нас очень красивый. Особенно хорошо на набережной: столько таверн и открытых кафе. А сейчас простите, мне пора.

И пес, кивнув головой, словно поклонившись мне, встает и медленно с достоинством уходит в сторону ближайшей таверны.

Ветрено. Волны накатывают на песок пляжа. Сажусь на лавочку на

набережной, достаю путеводитель, надеясь найти там информацию городе Каликратия.

И снова ко мне подходит большой пес. Снова происходит короткий диалог:

- Здравствуйте! Не возражаете против моего общества?

- Нисколько.

- Благодарю Вас! О, простите, Вы собирались почитать. Не буду Вам мешать, я пока полежу рядом под лавочкой. Окей?

- Окей!

Ссылка: Разговорчивый пес

В путеводителе есть информация об этом городе, но очень скудная. Оказывается, здесь находятся фабрики по производству шуб, поэтому в Каликратии самые низкие цены на меховые изделия, производимые в Греции. Сразу приходит мысль: "Может быть, не случайно нас здесь забыли?"

В путеводителе красиво рассказывается о Халкидиках вообще. Читаю под шум Эгейского моря: " Халкидики – уникальный регион Греции, одаренный удивительной природной красотой Своей формой он напоминает след зверя с тремя большими пальцами или

трезубец Посейдона, концы которого делят его на три части: Кассандру, Ситонию и Афон. Именно здесь самое лучшее и чистое побережье не только в Греции, но и во всем Евросоюзе (42 "Голубых флага" за чистоту воды и песка). Самый западный "палец" -

Кассандра, ближе всего расположенный к г. Салоники, является наиболее населенным. В древности он носил имя Палини, пока царь Македонии Кассандр не построил на перешейке полуострова свою резиденцию - Кассандрию. Считалось, что здесь жили Титаны, а во время их битвы с богами Олимпа здешние места были объяты пламенем, и потому древние греки дали им название «Флегра» (phleg- «гореть»).

Сегодняшняя Кассандра – это девственный полуостров, покрытый густыми и ароматными сосновыми рощами, спускающимися прямо к морю. Имеет развитую туристическую

инфраструктуру, многочисленные небольшие отели категории "B" и большие гостиничные комплексы категорий "A" и "Deluxe", деревни и рыбацкие поселки, таверны, дискотеки, бары и широкий выбор видов активного отдыха.

Второй "палец" - Ситония - можно назвать парковой зоной полуострова. Его суровый ландшафт взывает к любителям природы и отдыхающим, уставшим от капканов

Ссылка:

В порту рыбацкие шхуны и катера

цивилизации. Ситония - это симфония в голубых и зеленых тонах.

Последний и самый красивый из трех "пальцев" полуострова Халкидики – Афон – назван по имени гиганта Афона. Согласно легенде гигант разъярился, вырвал из земли огромную глыбу и, пытаясь поразить богов, кинул ее в море.

Так возникла гора Афон, возвышающаяся над морем на 2033 метра и покрытая девственными лесами. В глубокой древности

люди верили, что эти скалистые труднодоступные места были жилищем гигантов – старейших и злейших врагов олимпийских богов, и что многие легендарные схватки и сражения между этими противниками происходили именно здесь. А потому, другое, более древнее название этих мест – Флегра, переводится еще и как "огненная земля."

Ветер пробирается через куртку-ветровку. Встаю, направляюсь к порту. Там у причала в виде буквы "Т" много яхт и рыбацких лодок. Рядом с причалом стоит

маленькая часовенка в честь святителя Николая. Она настолько мала, что внутри нее может находиться только один человек. Люди, уходящие далеко в море, очень почитают Николая Чудотворца, многократно спасавшего моряков. Фотографирую часовню, так чтобы было видно и море.

- Ну, что? Сфотографировал? – раздается сзади мужской голос. Вздрогнув от неожиданности, поворачиваюсь. Метрах в десяти от меня стоит мужчина в рыбацком плаще. (Если

Вы рыбак, то сразу представили эту всесезонную одежду). Мужчина смотрит на меня исподлобья, и вдруг, то ли спрашивая, то ли констатируя, произносит:

- Русский?

Я не успеваю ответить, мужчина продолжает:

- Я тоже! Видишь, – протягивает поближе ко мне толстые удочки с катушками, - привычкам своим и здесь не изменяю. - Давно Вы здесь? – спрашиваю я.

- Шесть лет.

- Ну и как уловы? С российскими, наверно, не сравнятся?

- Да уж, конечно. Осенью тунца на 46 килограмм поймал.

Поговорив еще немного, расстаемся с улыбкой. Вспоминаю вдруг и русскую официантку на Эвбее, она тоже говорила, что в Греции уже 6 лет. Быть может в то время был какой-то всплеск русской эмиграции?

Открываю дверцу часовни, захожу внутрь. Здесь все, что нужно для молитвы: иконы, свечи, горит лампадка: помолился, сел на свое суденышко и в море; причалил к берегу, спеши снова принести в часовенке свою благодарную молитву.

Выхожу из часовни, замечаю на набережной женщин из нашей группы. Они что-то оживленно обсуждают. Направляюсь к ним. "Ба! И здесь соотечественники!" Две

полные женщины увлеченно рассказывают участницам нашей паломнической поездки о том, что они "челноки", постоянно ездят в Грецию за шубами:

- Вы разве не знаете, что здесь, в Каликратии, самые дешевые шубы?

- Да, мы, вообще-то за другим сюда ехали.

- Уезжать отсюда без шубы глупо! Идите в ближайший магазин и обязательно торгуйтесь, торгуйтесь!.. Многие продавцы в здешних магазинах русский знают. И не забудьте чек взять, на таможне понадобиться. А Святым Духом сыт не будешь. Ну, давайте, до свидания!.. А то нам некогда тут с вами прохлаждаться.

Женщины-купчихи убегают по своим торговым делам, а в нашей группе появляется некое смятение. Никто не предлагает идти по магазинам, но чувствуется, что соблазн у многих появился.

- Ладно! – произносит в наступившей тишине одна из женщин, - Пойдем в отель. Может, там нас уже ждут?

Все молча соглашаются с этим решением. Направляемся к отелю.

С удивлением узнаем, что в отеле нас никто не ждет. Администратор сообщает нам, что номера наши оплачены до завтрашнего утра. Нас вежливо приглашают пройти в зал ресторана.

Во время обеда приходим к единому мнению: "Один день паломнической поездки у нас просто пропал. Завтра утром турфирма должна будет подать к отелю автобус, либо продолжать оплачивать наше пребывание здесь".

После обеда снова направляемся гулять по городу. Теперь наш взгляд то и дело замечает то, что раньше оставалось, почему-то скрыто. Здесь кругом на стенах домов большие надписи по-русски: "ШУБЫ"; "МЕХА"…

- Ну, давайте, хотя бы зайдем, посмотрим, - предлагает самая молодая участница поездки. После этой фразы неспешный шаг нашей группы сильно ускоряется, и вскоре мы уже ходим по просторному салону, увешенному шубами. Мы здесь единственные покупатели. Оказалось, что продавцы в этом магазине не знают русского языка. Женщина, надев лисью шубу, любуется на себя в зеркало. Рядом с ней продавец-мужчина, как профессиональный артист, всем своим видом показывает, что он восхищен женской (неотъемлемой от шубы) красотой.

- Пóсо кáни? – произносит женщина по-гречески, чтобы узнать стоимость товара. Продавец берет лист бумаги и пишет цифру: "300".

- Что?! – восклицает женщина, - Всего триста евро за такую прелесть? У нас она бы стоила…

Продавец больше не улыбается. Он решил, что женщина возмущена слишком высокой ценой. Он уже давно стоит перед ней с листом бумаги, на котором написана другая цифра: "250". Наконец женщина замечает ее:

- Батюшки! Да ее даже дешевле можно взять!

Продавец понимает восклицания женщины по-своему, он уже предлагает продать шубу всего за 200 евро.

- Двести! – победно восклицает женщина. Тогда продавец, прижав руки к груди, подходит к покупательнице и со скорбным лицом, которое видимо должно означать: "Простите, меньше не могу", протягивает ей новый лист с цифрой "170". Женщина, сразу вспомнив греческое слово "да", произносит:

- Нэ, нэ! Беру!

Примерки… Покупки… Счастливый день сегодня у продавцов этого магазина.